Имена знаменитых кутюрье известны во всем мире — брюки от Армани, пиджак от
Версаче, вечернее платье от Ив Сен-Лорана. Этих художников в мире высокой моды
не спутаешь ни с кем. А вот те, кто придумывает «одежду» для самолетов,
почему-то всегда остаются за кадром. Хотя работа небесного кутюрье, пожалуй, не
менее сложна, а уж простора для творчества даже больше, чем нужно. Если для
манекенщиц существует некий жесткий стандарт, то «внешность» летательного
аппарата индивидуальна. Если учесть, что у каждой стальной птицы (язык не
поворачивается назвать ее машиной) еще и свой неповторимый характер, а то и
норов, то быть настоящим небесным кутюрье — дело совсем уж непростое.

Впрочем, назвать эту профессию молодой едва ли можно, она появилась вместе с
первыми аэропланами. Ярко-желтый самолет братьев Райт, полотняно-серебристый —
знаменитого аса Уточкина. Хотя о какой-то моде на заре авиации говорить трудно.
Главной была все же целесообразность, поскольку новая техника ХХ в. сразу же
стала военной. И машинам, сменившим профессию шоумена на бойца, пришлось одевать
камуфляж, чтобы не быть легкой добычей для противника. Единственное украшение,
которое позволяли себе летчики Первой мировой — это опознавательные знаки, чаще
всего в виде национального флага. Единственный, пожалуй, пример, вошедший в
историю — это красный триплан знаменитого немецкого аса Манфреда фон Рихтхофена.
Хотя запомнился он не только и не столько боевыми подвигами, сколько необычайно
экзотической раскраской, которая должна была продемонстрировать противнику
небывалую храбрость немецкого аристократа.
Мода на военные цвета сохранялась
почти полвека, вплоть до 50-х — зеленый в разводах верх и небесно-стальное
брюхо. Впрочем, в начале 30-х, в затишье между войнами, стали появляться
авиамодники и авиамодницы. Машины раскрашивали в яркие цвета, на корпусах
появлялись красные и белые полоски. У нас в стране преобладал, разумеется, алый
цвет. Хотя революционная эстетика носила сугубо прикладной характер: за ярко
раскрашенным самолетом легче было следить на многочисленных тогда авиапарадах.
Да и ошибки начинающих пилотов из Осовиахима было легче замечать.
Во время
Второй мировой разноцветье ушло с неба. Единственные вольности, которые
позволялись в Красной Армии — это маленькие алые или белые звездочки,
указывающие на количество сбитых самолетов. В Лювтваффе порядки были не такими
строгими. Немецкие асы густо малевали драконов и карточных тузов на своих
фюзеляжах. Чтобы с одной стороны подчеркнуть свою индивидуальность, а с другой —
устрашить противника. Помогало, впрочем, слабо. Например, когда в небе
появлялась абсолютно неприметная (по раскраске) «Аэрокобра», в эфир сразу же
несся истошный вопль: «Ахтунг, ахтунг — в небе Покрышкин!», и бубновые тузы
целыми эскадрильями предпочитали уходить туда, где стояли немецкие зенитки.

Яркие цвета начали сменять унылый камуфляж в середине 50-х с развитием
гражданской авиации. Вышедшие из государственного подполья многочисленные КБ
обзавелись своими фирменными эмблемами и, как сказали бы сейчас, брэндами.
Каждый из них тогда, да и сейчас, звучал, как музыка и был сотворен настоящими
художниками: «ТУ», «ЯК», «АН». Правда, очень уж большого разноцветья не было.
Дизайн тех лет был строгим и незамысловатым: белый корпус и тонкие красные, либо
синие длинные линии. Эта мода на деловую строгость авиационного костюма для
авиалайнеров сохраняется и поныне во всех странах мира. Впрочем, есть и
исключения. К примеру, одна австралийская авиакомпания решила привлечь к себе
внимание совершенно необычным способом и одарила свои аэробусы красной
попугайной расцветкой.
Настоящая революция в самолетной одежде началась
тогда, когда в авиацию пришел спорт — пилотажный и гоночный. Но и тут не
обошлось без определенной специфики. Самолеты, участвующие в гонках,
раскрашивают по тому же принципу, что и гоночные машины, где главный критерий —
яркость и «свои» цвета у каждой команды. А вот с пилотажным спортом гораздо
сложнее. Дизайнерам приходится попотеть. Здесь мало просто ярко раскрасить
машину, необходимо еще и соблюдать определенные требования. Ведь зачастую при
выполнении фигур высшего пилотажа смена положений самолета происходит мгновенно.
И очень важно зафиксировать «чистоту» выполнения упражнения. А если машина будет
раскрашена «неправильно», и если низ и верх будут одинаковы, за этим вполне
может последовать судейская ошибка. К «пилотажной» раскраске лучше всего,
наверное, подходит сравнение со спортивными костюмами сборных команд на
Олимпиаде. Несмотря на все богатство расцветок, принцип все-таки один: полоски,
линии, лампасы — строгая геометрия рисунка.
И только с
появлением малой частной авиации можно всерьез говорить о зарождении настоящей
авиационной моды, когда силуэт самой крылатой машины начинает подчеркиваться
линией рисунка, когда самолет буквально одевается в неповторимый «костюм»,
который рассказывает не только о ее индивидуальности, но и индивидуальности
владельца. Хотя слово «мода» здесь, наверное, неуместно. Моды в смысле
«поветрия» здесь не существует, красить или не красить свой самолет — личное
дело каждого. Скорее, нужно говорить о стиле — не в смысле: классический или
модерн. Прежде всего это стиль жизни, давать определение которому пока еще рано,
поскольку все еще только начинается.

Консуоьтант
Михаил Старченко