Барышня по имени «Z»

В канун праздника весны мы напомним читателям о «русской» женщине покорившей своим примером многих своих последовательниц, в том числе и мужчин.

Она была первой русской авиатриссой, поднявшей в небо свой самолет в 1911 г., но за всю ее недолгую жизнь Лидию Виссарионовну Звереву никто ни разу не назвал летчицей. Это слово — «летчик» — было придумано поэтом Велимиром Хлебниковым позже, в 20-х.

Лидия родилась в 1890 г. в Петербурге в семье уже немолодого генерала русской армии, героя Балканской войны Виссариона Лебедева. И, как это часто случается с пожилыми родителями, они баловали свою дочь, предупреждая каждое ее желание и разрешая ей буквально все. Лидочка обожала механические игрушки (которые производились в основном в Германии и Англии, а потому стоили целое состояние) — и ее детскую заполонили механические слоны и медведи, зайцы-барабанщики и заводные паровозики.

Случалось, что девочка разбирала какую-нибудь из игрушек на детальки, желая узнать, как та устроена. Родители не ругали ее, видя в таком поступке дочери не шалость и детскую склонность к разрушению, а проявление пытливого ума. Когда Лидочка заинтересовалась книгами по механике, книги покупались ей целыми ящиками. Родителям еще повезло, что пределом мечтаний для Лидочки было всего лишь учиться, чему хочется, а не чему положено светской барышне. Будь Лидочка вздорной транжиркой и любительницей амурных приключений, генералу и его супруге при абсолютном попустительстве желаниям дочки пришлось бы намного хуже. Впрочем, в те времена от барышни уже не требовалось просиживать за пяльцами, учиться бальным танцам и изящным манерам. Теперь даже приветствовалось, если девица из хорошей семьи вдруг преуспевала в той области, которая прежде считалась чисто мужской.

Оригинальность мышления и увлечений была в моде в начале прошлого века. Но Лидочка Лебедева в своей оригинальности превзошла всех: она влюбилась в летательные аппараты в воздушные шары, аэростаты, аэропланы — и решила сама когда-нибудь полететь…

Первым супругом Лидии стал Иван Сергеевич Зверев, инженер-конструктор, правда, не авиационный, а железнодорожный. Выбор был не случаен: для Лидии любовь означала, прежде всего, общность интересов, а потом уже все остальное. Наверное, поэтому брак Зверевых оказался очень удачным. Забегая вперед, стоит заметить, что и второй брак Зверевой строился на тех же принципах и тоже был на редкость гармоничен. За Ивана Сергеевича Зверева она вышла семнадцатилетней, но через два с половиной года муж умер от аппендицита, оставив Лидию совсем еще юной скорбящей вдовой (при этом весьма состоятельной). Детей у них не было, и поэтому вдова была свободна в выборе дальнейшего пути.

Первый полет

Протосковав полгода, Лидия решилась осуществить самую давнюю свою мечту и записалась в гатчинскую военную авиашколу «Гамаюн». Так она стала не только первой летчицей, но и первой военной летчицей! Правда, воевать ей не пришлось, но уже сам этот шаг говорит о ее необыкновенной храбрости. В те времена, когда о парашютах и не слыхивали, авария аэроплана почти всегда приводила к гибели авиатора. Может быть, поэтому в авиашколу «Гамаюн» к сентябрю 1910 г. записалось всего три человека, и третьей была как раз Лидия. Многие газеты написали об этом, хотя и не упомянули имени Зверевой — тогда это было не принято, ее назвали просто «барышней Z». И это стало неплохой рекламой для авиашколы: пример храброй барышни увлек многих, и в ноябре 1911 г. авиашкола выдала 31 диплом. Первые тридцать достались мужчинам-выпускникам. А последний, за номером 31, единственной авиатриссе Лидии Зверевой.

Год учебы в авиашколе был самым трудным в жизни Лидии. Уже первый самостоятельный полет — без инструктора — едва не закончился трагедией. Когда аэроплан Лидии взлетал, над полем появился военный самолет «Фарман», заходивший на посадку. Чудом Лидии удалось избежать столкновения и посадить машину… Лидия поразила всех тем, что, едва отдышавшись и уняв сердцебиение, попросила разрешения на повторный взлет. Ей разрешили. Первый самостоятельный полет Зверевой длился 20 минут и проходил на высоте 30 метров.

Одновременно с Лидией Зверевой в авиашколе учился Константин Арцеулов (в будущем один из самых известных русских летчиков, в 1916 г. первым в мире выполнивший штопор). Он вспоминал о Лидии Виссарионовне: «Зверева летала смело и решительно, я помню, как все обращали внимание на ее мастерские полеты, в том числе и высотные. А ведь в то время не все даже бывалые летчики рисковали подниматься на большую высоту».

Инструктором Лидии в авиашколе был совсем еще молодой, всего на два года старше ее, но уже опытный авиатор Владимир Викторович Слюсаренко. Поскольку Слюсаренко был не только авиатором, но еще и конструктором-любителем, неудивительно, что их отношения с Лидией очень скоро переросли во что-то более серьезное, чем просто доброжелательные отношения учителя и ученицы. Очень уж много было у них общих тем и интересов. Но в первый год знакомства Слюсаренко не осмеливался обнаружить свои чувства: его останавливала слишком большая разница в происхождении и материальном положении. Она была знатна и богата, он — беден, из разночинцев…

Слюсаренко отдавал должное успехам своей ученицы и даже предложил Лидии участвовать вместе с ним в давно планировавшемся перелете из Петербурга в Москву. Лидия с радостью согласилась и утром 21 июня 1911 г. отправилась со Слюсаренко в полет вдоль Московского шоссе. Но полет не задался с самого начала, обнаружились неисправности в моторе, и, в конце концов, пришлось посадить самолет и вернуться. Во второй раз Лидия уже не полетела, и компанию Слюсаренко составил его старый приятель Шиманский. В середине маршрута самолет рухнул в лес и сгорел. Шиманский погиб, Слюсаренко с ожогами и переломами оказался в больнице. Но, едва встав на ноги, снова сел за штурвал! Он даже успел выздороветь к выпуску авиашколы и присутствовал на вручении диплома любимой ученице.

Мечты, которые сбылись

Владимир Слюсаренко и Лидия Зверева поженились весной 1912 г. Вместо свадебного путешествия они отправились в показательное авиационное турне по Кавказу. Потом Лидия пожелала участвовать в Царскосельских состязаниях авиаторов, но ей отказал в этом граф Ростовцев, исполняющий обязанности председателя президиума аэроклуба. Граф считал, что не женское это дело… Лидия очень рассердилась. Именно тогда ей пришла в голову идея организовать собственную женскую школу авиаторов. Она поделилась идеей с мужем — оказалось, что Владимир Викторович тоже давно вынашивает подобный проект. Правда, он собирался организовать не женскую, а обычную авиашколу, вроде гатчинского «Гамаюна», только свою собственную. А еще мечтал строить самолеты в собственной мастерской, но до сих пор не мог реализовать свои идеи.

С деньгами Лидии это стало возможно. Правда, не в Петербурге и не в Москве, а в провинциальной Риге, куда авиатриссу пригласили для показательных выступлений. Судьба, казалось бы, сделала все, чтобы Лидия не понравилась рижанам. Еще в поезде она страшно простудилась: температура под 39, кашель, головная боль… Но Лидия не пожелала отменять выступление, и за одну ночь сбила температуру. И тогда судьба наслала непогоду, поставив под угрозу не только жизнь самой авиатриссы, но и безопасность зрителей. Позже Зверева вспоминала: «При очень порывистом ветре, слабой тяге мотора мне пришлось выступать перед публикой. Уже в начале полета стало ясно, что обратно на скаковое поле я не попаду ввиду сильного бокового ветра, так как он мог завернуть аппарат на трибуны. А за ипподромом была большая толпа, садиться было негде. Пришлось рисковать и идти вверх, где я попала в полосу еще более сильного ветра, порывом которого и опрокинуло мой аэроплан. При ударе о землю меня выбросило вперед и придавило обломками. Кроме ушиба левой ноги и царапин, я никаких других более или менее серьезных повреждений не получила…». В той катастрофе она должна была бы погибнуть — но даже не пострадала! Очевидно, злая судьба отступила перед решимостью и отвагой маленькой хрупкой женщины. Выступление Лидии на авиашоу имело такой успех, что рижане уговаривали ее остаться. И она осталась, ведь ей позволили открыть здесь свою авиашколу.

Осуществилась мечта супругов-авиаторов: в апреле 1913 г. в Засенгоффе, под Ригой, на базе завода «Мотор» при поддержке директора завода Федора Калепа им удалось открыть не только авиашколу, но и конструкторскую мастерскую. Наконец-то Владимир Викторович мог сам создавать и испытывать новые самолеты!

А в авиашколу Лидии Зверевой записывались первые ученицы, среди которых были и аристократки: Шаховская, Долгорукая, Антонова-Наумова… Мечты исполнялись одна за другой! Уже осенью Лидия решилась вложить свои средства в создание собственного завода Слюсаренко, где начали производить самолеты «Фарман» и «Моран-Парасоль» по усовершенствованным мужем чертежам. Впрочем, у Лидии тоже были свои технические идеи, и, по мнению некоторых историков, гораздо более интересные и передовые, чем идеи супруга. Настолько передовые, что их невозможно было реализовать при том уровне развития техники. Лидию настойчиво и неоднократно приглашали поработать в Австрии в одной конструкторской мастерской, предлагали значительные суммы за согласие… Но Зверева не имела нужды в деньгах, к тому же делом ее жизни все-таки была авиашкола, а не конструирование самолетов, и поэтому отказалась.

Триумф и трагедия

19 мая 1914 г. — день триумфа Лидии Зверевой, когда на очередных показательных выступлениях на высоте 800 метров она продемонстрировала рискованные трюки, выполняя фигуры за фигурой, а в завершение прошла на малой высоте над восторженной толпой. После посадки моноплан буквально доверху засыпали цветами. Газеты писали: «Госпожа Зверева останется в благодарной памяти рижан как первая из сестер Икара, познакомившая нас с высшей школой авиации».

А потом началась Первая мировая война. Завод Слюсаренко получил заказ от военного ведомства, а вслед за этим — приказ перевести производство под Петербург (тогда уже Петроград). За годы войны завод выпустил более 80 самолетов. Вскоре после возвращения Лидию Звереву пригласили на те самые Царскосельские состязания авиаторов, в которых она так мечтала поучаствовать! И снова ей это не удалось…

Непосредственно перед началом состязаний Слюсаренко лично осматривал уже подготовленный самолет, вызывая раздражение жены и насмешки окружающих (машину проверяли сотни механиков!), и во время этого осмотра обнаружил в моторе железные стружки. Если бы Лидия взлетела в тот день, она бы неизбежно погибла. И это приняли бы за несчастный случай. А ведь кто-то сознательно пытался ее убить… Но кто? Лидия предполагала, что это конкуренты, не желавшие проигрывать соревнования женщине. Слюсаренко имел другое мнение, но какое-то время держал подозрения при себе.

Лидия Зверева умерла в своем родном Петербурге 15 мая 1916 г. Ей было всего двадцать пять лет. Она многого успела достигнуть, но почти не успела пожить! Диагноз в постмортуме — тиф. Болела недолго, и как-то странно у нее этот тиф проистекал, и никто из близких не заразился… Тут вспомнились и железные стружки в моторе. И еще довоенное предложение работать в Австрии. И не случайно Владимир Викторович Слюсаренко был убежден, что Лидия была убита агентами германской разведки, хотевшими, во что бы то ни стало уничтожить талантливого молодого авиаконструктора, не желавшего работать ни на какую другую страну, кроме России. Когда после смерти Зверевой муж начал разбирать ее бумаги, он обнаружил, что половина чертежей бесследно исчезла… Слюсаренко счел это весомым доказательством своей версии, но власти не придали значения странным обстоятельствам смерти Лидии Виссарионовны Зверевой. Возможно, зря.

Хоронили первую русскую авиатриссу в Александро-Невской лавре, на Никольском кладбище. Во время похорон над кладбищем кружили аэропланы с Комендантского аэродрома. Могила Лидии Зверевой находится в южном углу Никольского кладбища, надгробие не сохранилось. Владимир Викторович Слюсаренко пережил жену на пятьдесят три года. Он вдоволь хлебнул страданий в эмиграции: сначала Турция, потом Болгария, Франция. В итоге Слюсаренко осел в Австралии, где снова был востребован как авиатор.

Пример Лидии Зверевой — быть первой и сделать то, что прежде было доступно только мужчинам, — вдохновил многих женщин, в том числе ее учениц. Так, одна из выпускниц ее школы, актриса Любовь Галанчикова, в память о Лидии Зверевой установила всероссийский и мировой рекорды высоты полета на аэроплане, а впоследствии стала первой русской летчицей-испытателем самолетов!